СИМОНИЯ

Симония — тяжкое преступление против Духа Божия — торговля церковными таинствами, прежде всего покупка или продажа таинства хиротонии. Данное преступление берет свое начало от дней апостольских, когда некий неофит Симон бывший до крещения известным волхвом пытался приобрести у апостолов за деньги благодать Св. Духа: Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом (Деян.8:18-21).

Целый ряд церковных правил осудил это злочестие: Ап.29пр.; IV Всел. Соб.2пр.; VI Всел. Соб.22пр.; VII Всел. Соб.4пр.,5пр.,19пр. и др.

Все вышеназванные правила предписывали лицо, уличенное в симонии подвергнуть лишению собственной степени, и поставленный им отнюдь да не пользуется купленным рукоположением, или производством, но да будет он чужд достоинства или должности которые получил за деньги. После извержения из сана симонист должен был быть отлучен от церковного общения. Причем анафеме подлежали и все посредники так или иначе принявшие участие в этом преступлении.

Вот в таком тяжелом преступлении был нашими предками обвинен митр. Амвросий. Такое мнение о нем сформировалось при изучении ряда документов связанных с учреждением Белокриницкой иерархии, основным из которых является договор между митр. Амвросием и белокриницкими депутатами заключенный между ними 16 апреля 1846 года. Договор этот оформлен так, что и видом и духом своим походит на банальную коммерческую сделку, заключающуюся в обязательстве митрополита хиротонисать для старообрядцев епископа в обмен на пожизненное от монастыря содержание. Впрочем, для того, чтобы читатель мог сам проанализировать этот договор, мы решили привести его текст полностью, подчеркнув смущающие нас места:

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Мы ниже подписавшиеся бывшей Греческой религии, Босницкой Митрополит Амвросий ныне по увольнению на свободном жительстве находящийся в Цареграде.

И депутаты Белокрыницкаго монастыря состоявшаго в Буковине, Алимпий Милорадов и Павел Васильев, учинили сие условие в том что я, Митрополит Амвросий, не желая далее провождать жизнь свою праздно и не по нужде, и не по какой страсти: но по чистой совести согласился с вышеренными депутатами, согласно данному им всевысочайшему указу, и во исполнение глагол Исуса Христа изреченных в притче духовном производстве: куплю дейте дондеже приду, и паки не вжигают светильник и поставляют его под спудом; заблаговолил поступить в староверческую религию, в сущем звании Митрополита над всеми духовными лицами, и мирскими людьми состоящими во оной религии, верховным пастырем и притом обязуюсь, по прибытии в Белокриницкий монастырь, учиня церковное присоединение, согласно правилам святых отцев, и неотлогательно поставить там в наместники себе другого архиерея, так как дозволено им высочайшим указом.

Мы же, монастырские депутаты Милорадов и Васильев обязуемся по данному нам от монастыря доверию, по прибытии его высокопреосвященства в монастырь, содержать его на всем монастырском иждивении, во всяком спокойствии и удовлетворении во всю его жизнь, с тем чтобы его высокопреосвященство, должен все у нас законно исполнять по правилам святых отец, согласно монастырского устава.

Константинополь 16 апреля 1846г.

Сие условие учинили в двух экземплярах, дабы хранить содержание онаго с обеих сторон свято и нерушимо, в верность чего своеручно подписуемся.

Митрополит Амвросий.

Депутат инок Алимпий Милорадов и Павел Васильев инок[1].

Как видно из самого документа присоединение митрополита произошло на основании определенного договора, условия, контракта, который обе стороны обязались свято и нерушимо хранить. Также видно, что непреложное соблюдение с обеих сторон выставленных в договоре определенных требований обеспечивало силу договора. Следовательно, возникает вопрос, если бы монахи не пообещали митрополиту пожизненное содержание, согласился бы он поступить в староверческую религию или нет?

Естественно, что на основании лишь одного документа нельзя сделать однозначный вывод, к тому же документ этот содержит противоречивые мысли. С одной стороны в договоре указано, что митрополит присоединяется лне по нужде, и не по какой страсти, а с другой стороны зачем, если ты обрел истину выставлять какие-либо условия, заключать договор и желать письменной присяги о нерушимости и святости этого договора? Дилемма.

Как же нам приблизится к разрешению этого вопроса? Попробуем обратиться к другим имеющимся у нас в наличии материалам, связанным со временем пребыванием митрополита Амвросия в Старообрядчестве, в том числе и к апологетическим работам белокриницких начетчиков.

Итак, для начала обратимся к документам, касающимся взаимоотношений митр. Амвросия с австрийским правительством. Попробуем узнать, как сам митрополит относился к вышеприведенному договору.

В своем прошении на имя Австрийского императора Фердинанда от 11 июля 1846 года митр. Амвросий особо подчеркнул что согласился быть верховным их пастырем, на условии учиненном 16 апреля 1846 года, следовательно, данный договор был отнюдь не формальным как утверждают часто белокриницкие апологеты, по крайней мере, для митрополита, что и представляет особую важность.

Располагает к подозрению в симонии и бедственное положение митр. Амвросия в Константинополе, а также его недовольство патриархом за не внимание к его персоне, о чем митрополит сам с большой печалью написал австрийскому министру графу Игнаци 30 января 1848 года: через целых пять годов оставили меня только на малой пенсии при Патриархии… Нынешний Патриарх Анфим третий, зная все мое несчастие и страдание… не обратил очей своих на меня, определить меня по крайней мере в меньшую некую епархию╗. Бедственное положение митр. Амвросия во время его жизни в Константинополе подтверждает и патриарх Анфим, проводя прямую параллель между бегством митрополита и его материальным положением. Так, в своем письме на имя Карловацкого митр. Иосифа от 14 октября 1847 года патриарх писал, что причиной удаления митр.Амвросия из Константинополя являлась бездейственность его и бедность.

Безусловно, что в сравнении с константинопольской жизнью белокриницкие депутаты предлагали митр. Амвросию удел несравненно лучший. Они в ярких красках описали Амвросию масштабы предлагаемой ему епархии, это видно из вышеупомянутого прошения  митр. Амвросия на имя Австрийского императора, в котором он в частности писал, что решился принять избрание реченнаго староверческаго общества… числящееся кроме Австрийскаго царства в соседних державах до трех миллионов╗. Естественно, что про такую многочисленную паству митрополит мог узнать только от депутатов. Ясно, что меньшая некая епархия, о которой мечтал митр. Амвросий никак не могла сравниться с тремя миллионами предлагаемой ему паствы.

Для того чтобы нас не обвинили в однобокости приводимых цитат, мы рассмотрим и те слова митр. Амвросия, которые обычно приводятся белокриницкими апологетами в его оправдание. Так в письме министру Игнаци митр. Амвросий указал, что отважился прибыть в Буковину, не бродяжества ради, но во-первых для моего спасения и спокойствия. Здесь возникает новый вопрос, какого спасения? Спасения души или спасения от материальных затруднений?

Найти ответ нам поможет один из видных деятелей Белокриницкой иерархии Конон епископ Новозыбковский, человек достойный всякого доверия, ибо он на протяжении ряда лет был секретарем Белокриницкого монастыря и близко общался с непосредственными участниками интересующих нас событий. Епископ Конон в одной из австрийских газет написал буквально следующее о мотивах митр. Амвросия, которыми он руководствовался при своем присоединении к Старообрядчеству и обстоятельствах учреждения Белокриницкой иерархии: И самая та священная иерархия, восстановленная митрополитом Амвросием не представляет ли в действительности своей сомнения и зазора, так как митрополит Амвросий не по искреннему убеждению в истине старообрядческой Церкви присоединился к ней и восстановил сию иерархию, а руководствовался в сем случае, как видно из обстоятельств, житейскими интересами, которыми обеспечивалось его убогое состояние со стороны старообрядцев по условие, сделанному с ним, не сообразно Евангельскому учению, аки с наемником. Каковые интересы почитаются некоторыми за настоящую симонию, без которых митрополит Амвросий никогда не решился бы поступить в старообрядчество и восстановлять их митрополию, утверждая сие тем, что он, сказывают, при смерти своей оставил старообрядчество и возвратился паки в Константинопольскую Церковь, будучи в заточении своем[2].

Вторит еп. Конону и другой епископ Белокриницкой иерархии Аркадий Славский. В своем письме митр. Кириллу от 18 октября 1861 года он дает следующую характеристику митр. Амвросию: Владыко святый! Если бы я на сей хартии открыл вам Амвросиевы недостатки!.. Но открыть не на пользу, разве когда потребует надобность. Амвросий принят по великой нужде, а не по обдержным правилам. Если по обдержным правилам поверять всех наших святителей достоинства, то затворите церкви все Покойный Павел на вопрос об Амвросии не дал ответа: и теперь лучше молчать[3]. Комментарии излишни.

В защиту своей иерархии белокриницкие начетчики говорят также, что митр. Амвросий со скорбью в сердце оставлял старообрядческую Буковину, что, по их мнению, должно свидетельствовать о его искренности. Но так ли это? Что в действительности обеспокоило митр. Амвросия, когда он получил от министра Игнаци указ покинуть Белокриницкий монастырь? Дадим слово самому митр. Амвросию. В своем ответе 7 февраля 1848 года на первое предписание покинуть монастырь митрополит писал, что в Белокриницком монастыре останки сил старых моих лет положить и самую мою жизнь скончать желаю. Однако не получив на сие разрешения, 3 марта 1848 года на второе правительственное предписание митр. Амвросий отвечал, что Его Величество благоизволило повелеть, не возвращаться мне более в Буковину, в монастырь Белокрыницу… для чего я с глубочайшим  страхопочитанием принял всевысочайшее Императорское о сем повеление, и не противляясь высокой его Величества воли, повинуюсь царской его власти, как то я и всегда был повинен и послушен высшему начальству, которое дадено нам от Бога ко общему нашему спасению и пользы… я, как то верный кесаро-королевский подданик, к ногам Его Императорскаго Величества раболепно припадаю и мою седую главу прахом посыпаю и царской милости прошу… милости моей старости и последним днем многоплачевной моей жизни… Если так судило быть Его Величество, то прошу… чтоб всевысочайшим императорским промышлением, назначалось откуда мне принимать ежегодное и званию моему соразмерное довольное содержание.

Как видим денежное содержание для обеспечения спокойной жизни — единственное, что беспокоило митр. Амвросия. Причем содержание соразмерное его званию. Пусть уважаемый читатель сам подумает, как это признание соотносится со словами Спасителя: даром получили, даром давайте (Матф.10:8).

Здесь необходимо заметить, что надежды митр. Амвросия на спокойствие и удовлетворение со стороны Белокриницкого монастыря не оправдались. О своем положении среди старообрядцев он в этом же письме написал буквально следующее: ля ныне нахожусь на краю самой страшнейшей пропасти: лишен даже и самых нужнейших средств, чтоб я мог жить где-нибудь соразмерно моему званию со спокойствием. Поэтому митрополит особо и не противился указу императора, запрещающему ему возвращаться в Буковину.

Вскоре прошение митр. Амвросия об еще одном жаловании было полностью удовлетворено. Указом министра внутренних дел Добгольфа от 26 июля 1848 года митр. Амвросию была назначена пожизненная кондиция:  Для переезда вашего в Цилль и для содержания вашего там на первый раз назначено вам получить 300 левов серебром, а на дальнейшее жительства вашего в Цилли определенное царством содержание там получать будете, как есть сообщено тамошнему г. губернатору.

За обещание одного содержания митр. Амвросий покинул Константинополь и перебрался в Белокриницкий монастырь, за обещание другого содержания он оставил старообрядцев и отправился в Цилль. Белокриницкие апологеты обычно утверждают, что митр. Амвросий совершил исповеднический подвиг, когда решил отправиться в Цилль согласно императорскому указу. Но разве жизнь в Цилли являлась для митрополита чем-то обременительным? Отнюдь нет, она даже отдаленно не напоминала ссылку, а тем более заключение. Свобода митрополита не только не была ограничена, и он свободно принимал посетителей и вел переписку, но это исповедничество доставляло еще и не малое ему и его родственникам материальное утешение.

Вот если бы он отказался оставить свою паству, несмотря на все угрозы светской власти, и принял со смирением то, что ему попустил бы Бог, как это делали все истинные пастыри, вот тогда бы убедительны были доводы апологетов об искренности и исповедничестве митр. Амвросия. А пока мы видим, что, получив из австрийской казны жалование, он тут же оставил своих овец и религию, которой клялся в верности — Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец, а наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах (Иоан.10:11-13).

При этом получая содержание от австрийской казны митр. Амвросий не забыл и про контракт с иноками, из Белокриницкого монастыря он по прежнему продолжал получать ежегодное содержание в размере 500 пресловутых червонцев.

О том, что данное содержание не являлось невинным пожертвованием, а непременной обязанностью монастыря, мы узнаем из переписки монастырской братии с митр. Амвросием и его сыном Георгием относящейся ко времени их проживания в Цилли. Кроме многочисленных поздравлений с праздниками там имелись письма и со следующим содержанием: Наступает новый год, к которому обязаны мы высылать вам должную награду; но этот год весьма трудно нам исполнить нашу обязанность, потому что в казначействе не находится такой суммы червонцами, но бумашками австрийскими. Дукатов же не надеемся ближе Пасхи с Москвы получить. Покорно прошу вас возвестить мне первой почтой, не можно ли послать вам бумажками на 500 червонцев, которые составляют по нынешнему курсу 3275 гульд., или соизволите лучше дождаться до Пасхи, пока придут червонцы, или сможете только половинную часть теперь принять, а остачу ожидать. Как соизволите, так и уведомьте меня, ибо крайне сожалеем, что не в состоянии находимся[4] (письмо от 17 дек. 1861г.). На это письмо митрополит дал положительный ответ, чем вызвал у старообрядцев несказанную радость: Имею честь возвестить вам, — писал в Цилли монастырский письмоводитель, — что я имел счастье драгоценное ваше письмо от 25 декабря получить с величайшим удовольствием, из которого увидел, что г. митрополит соизволяет(!) половинную часть дукатами, а половинную банкнотами получить свое жалованье. Но я, когда послал вам первое письмо вопрос, то ежеминутно был в сомнении, думая, да г. митрополит не соизволит согласиться половинную часть банкнотами принять усердно прошу с получения их выслать нам расписку (письмо от 17 дек. 1861г.). Как далеки эти финансовые разглагольствования от того образа пастыря — бессребреника, который пытаются создать апологеты! Можно ли послать бумажками? Разве когда совершают пожертвование, озадачивают себя подобным вопросом, переживают ли о том какими купюрами дать милостыню?

В опровержение нашего вывода видный белокриницкий апологет еп. Арсений (Швецов) рассказывает трогательную историю о том, что монастырь добровольно продолжал выплачивать митр. Амвросию означенную сумму, если так, то как же понимать выше приведенные письма, в которых красной линией проводится мысль о том, что монастырь был ему обязан? Перед кем или перед чем обязан? Перед Богом? Перед совестью? Или перед договором? Ясность в этот вопрос вносит письмоводитель Белокриницкого монастыря архидиакон Филарет, который непосредственно вел переписку с митр. Амвросием. По его свидетельству митр. Амвросий так понимал об нашей религии, — вышлем пятьсот червонцев, ну и хороши мы, а не вышлем, станем все прокляты[5].

Данное признание о.Филарета белокриницкие апологеты продолжают отрицать говоря, что если бы иноки не хотели платить содержание митр. Амвросию, то и не платили бы, и проклятия к тому принудить их никак бы не смогли. Здесь мы не можем с ними согласиться, ибо если история учреждения Белокриницкой иерархии и без того вызвала множество нареканий и сомнений, то уж публичное и общеизвестное проклятие данной иерархии ее основателем тем более бы не служило к ее оправданию. Поэтому белокриницким инокам было, безусловно, выгодно молчание митрополита, которое и обеспечивалось соответствующим жалованием. Как писал еп. Аркадий Славский: лучше молчать.

Кроме о.Филарета есть и другой свидетель, который был самым непосредственным участником договора, а возможно, что и прямым его вдохновителем. Свидетель этот Георгий, родной сын митр. Амвросия. В одном из своих писем в Белокриницкий монастырь Георгий так описал смысл пресловутого условия: 500 червонца, ежегодная наша жалованья, которая общая содержание наши семейства была и за которая мой родитель освятил вам и очистил вам от оной оригинальную клятву[6];

Кроме рассмотренных нами аргументов приводимых в защиту бессребреничества митр. Амвросия белокриницкие апологеты приводят еще и следующие: 500 червонцев сумма ничтожная и поэтому не может являться доказательством подкупа, что для подкупа старообрядцы могли бы предложить сумму значительно большую, это любимое утверждение Ф.Е. Мельникова[7]. Он неоднократно его приводил в своих апологетических беседах, считая видимо его справедливым. По утверждению Мельникова 500 червонцев являлись своего рода  благодарностью митрополиту: митрополит Амвросий получал от нас сумму в 500 червонцев; на русские деньги ведь это Ч 1.500 руб. Я думаю, что мой собеседник (Л.Ф. Пичугин) больше зарабатывает в год, а сумма, полученная митрополитом Амвросием ничтожна. У нас, на Рогожском кладбище, диакона получают больше, чем получал митрополит Белокриницкий. Когда был рукоположен патриархом Иеремией русский патриарх Иов, то было поставлено в условие, что русское правительство за рукоположение патриарха Иова будет платить тоже 500 червонцев в год. (Архив Калачова, т. 2, ч. I, стр. 26). Что же, он тоже на червонцах был поставлен, тоже от дьявола? Известно, что св. Феодор Сикеот получал ежедневно на содержание по одному золотому, т.е. в год около 2.000 рублей серебром (Летопись еп. Арсения, лето 589). 500 червонцев в год — не большая награда.  Прав ли Мельников? Посмотрим.

Во-первых, весь соблазн заключается не в том, что митр. Амвросий получал жалование как св. Феодор Сикеот, а в том, что он поставил указанную сумму непременным условием для присоединения к старообрядчеству и совершения епископской хиротонии, что уже классифицируется не как жалование, а как симония. Мельников же просто передергивает факты.

Если бы митр. Амвросий без заключения всяких контрактов, с одной лишь целью обрести Истину и спасти свою душу присоединился к Старообрядчеству, а монастырь потом по собственной инициативе назначил бы ему жалование, то вопрос бы о симонии в таком случае не возникал, и сумма бы значения не имела. Но не для кого не секрет, что все было иначе.

Есть у нас свидетельство и еще одного, человека, против которого даже Ф.Е. Мельников не отверз бы свои уста. Свидетельство это принадлежит отцу неутомимого апологета о.Евфимию Мельникову. Отец Евфимий однозначно утверждал, что митр. Амвросий был принят исключительно с целью хиротонии приемника, которая была вменена ему в обязанность и являлась непременным условием вообще его присоединения к старообрядчеству: лм.Амвросий, поступая в религию старообрядцев, обязан для оных рукополагать, иначе он принят не мог бы быть[8]. Несмотря на это сын о.Евфимия Мельникова Феодор Евфимович Мельников продолжал искажать правду непрестанно доказывая, что между присоединением митр. Амвросия, епископской хиротонией приемника и пожизненным содержанием от монастыря нет никакой связи. Истинно сказано в Писании: Стыд отцу рождение невоспитанного сына(Сир.22:3).

Проводимая же Мельниковым параллель с поставлением патриарха Иова несправедлива и крайне предосудительна. В архиве Калачева не приводится никаких ссылок на документы, подтверждающие это обвинение, но напротив говорится, что Иеремия получал богатую милостыню от царя, а не дань патриархам[9]. Так же о самом патриархе Иеремии в архиве Калачева говорится, что лон был замечателен по стремлению искоренить симонию[10], а об учреждении русского патриаршества, что оно учреждено было по приговору всей греческой Церкви и с соблюдением всех формальностей[11]. Как видим сделки между патриархами не было и никаких червонцев патр. Иов за поставление не платил. Клеветнические же обвинения в адрес древних благочестивых патриархов Мельников заимствовал у врага Православия, католика, доминиканского монаха Мишеля Лекьена (Le Quien)[12] и недобросовестно пытался привести их в защиту своей иерархии.  

Во-вторых, величина сумы значения не имеет, важен сам факт, ведь Симон волхв предложил апостолам за хиротонию явно не пол царства, а Иуда предал Христа вовсе за жалких 30 сребреников. Ясно, что относительно небольшой размер денежного содержания никак не может свидетельствовать о том, что подкуп не имел места.

В-третьих, мы уже указали, что митр. Амвросий находился в Константинополе в чрезвычайно бедственном положении, естественно, что когда человек нуждается в хлебе, то для него сумма в 500 червонцев (1.500 руб.) годового дохода просто огромная. Например по свидетельству еп.Арсения (Швецова) в те времена хороший конь стоил 35 рублей, а он сам получал годового дохода 300 рублей[13]. Можно вполне сравнить. Хотя возможно, что для Мельникова сумма в 1.500 рублей была действительно ничтожная.

Положение Белокриницкого монастыря тоже было не безбедным. Монастырь не мог предложить митр. Амвросию суммы большей, ибо сам находился в бедственном положении, по свидетельству того же Мельникова вся доходная собственность монастыря два сада, приносила дохода всего-навсего 125 рублей в год[14].  В самом уставе Белокриницкого монастыря значилось, что их годовой доход может ежегодно продовольствовать монастырских жителей своим иждивением до 25 человек. Всего лишь 25 человек. То есть сумма в 500 червонцев была огромной и для монастыря. Тем не менее, Мельников не стесняется с одной стороны утверждать, что никаких определенных капиталов на искание архиерея и учреждение за границей кафедры у старообрядцев того времени не было[15], а с другой, что такая помощь митрополиту, единственному святителю на многомиллионное старообрядчество, кажется даже до смешного ничтожной[16].

Перейдем к следующему утверждению — если бы старообрядцы хотели купить архиерея, то могли бы сделать это и в России. Все тот же Ф.Е. Мельников пишет, что если бы у старообрядцев были деньги и желание, то любого архиерея господствующей церкви можно было бы купить за 100-200 тысяч рублей и отправить его тайком за границу, в Белую Криницу. Жил бы он там себе припеваючи. Денег не было, а про желание мы хотим заметить, что русские старообрядцы действительно никак не хотели покупать себе архиерея, они и митр. Амвросия отвергли потому, что заподозрили в симонии, но дело то не в том, как хотели старообрядцы, а в том, как получилось у белокриницких депутатов. А получилось лишь на основании приведенного выше договора.[17]

Далее апологеты утверждают, что митр. Амвросий согласно с церковными канонами имел право пользоваться всем имуществом монастыря, а довольствовался лишь 500-ми червонцами, что доказывает его бессребреничество. Это утверждение так же несправедливо по причине того, что согласно с договором от 16 апреля 1846 года, который митр. Амвросий обязался свято и нерушимо хранить, он обязан был безоговорочно подчиняться уставу монастыря, а в уставе было написано, что за все монастырским имуществом настоятель надзирает, яко полный хозяин монастыря. Не секрет, что настоятелем был инок Геронтий. Митрополит же Амвросий особых прав в монастыре не имел, напротив, в его отношении монастырский устав многократно повторяет: Он должен╗. Да и в договоре не двусмысленно сказано, что лего высокопреосвященство, должен все у нас законно исполнять согласно монастырскаго устава. Опять должен. То есть согласно церковным правилам митр. Амвросий действительно имел право распоряжаться всем монастырским имуществом, однако он не имел такой возможности. Да и доходы монастыря как мы уже сказали, были значительно меньше 500 червонцев, которые митр. Амвросию собирали всем миром, следовательно, распоряжаться-то было нечем.

Кроме этого апологетами приводится и тот факт, что митр. Амвросий отказался от предложения патриарха Константинопольского вернуться и занять лучшую кафедру, но выбрал ссылку в Цилль, что доказывает его безразличие к материальным благам: Амвросий, не соизволил для таких, да еще и более выгодных расчетов, возвратиться к патриарху[18].

Прежде, чем опровергнуть это утверждение мы напомним читателям о том, что сказали ранее — ссылка в Цилль была не таким уж тяжким испытанием для митр. Амвросия, как ее хотят представить. Австрийское правительство не исполнило своей угрозы относительно общения митрополита со старообрядцами Ц он принимал посетителей, вел переписку, приобретал собственность, не имел ограничений в передвижении, да и материальное положение его в Цилли не только не ухудшилось, но и весьма улучшилось. Сохранив жалование от Белокриницкого монастыря, он приобрел еще и жалование от австрийского правительства, так что вечное заточение о котором с большим пафосом пишет еп.Арсений (Швецов)[19] было для митрополита не таким уж безрадостным. И напрасно еп. Арсений сравнивает своего митр. Амвросия с древними святыми исповедниками — например, один из подлинных исповедников, св. Иоанн Златоуст скончался от изнурительных каторжных работ через два года после отправки в ссылку, а митрополит Амвросий безбедно и благополучно прожил со своей семьей в Цилли до старости.

Теперь о предложении патриарха Анфима. Действительно в русском переводе письма патр. Анфима митр. Амвросию от 8 августа 1847 года говорится, что если разумев от вышереченных священных правил дойдеши в себя, и послушав позывающему тебя церковному гласу, возстанешь и возвратишься сюда к ней, которая видя твое о дерзновенных покаяние, не только удостоит тебя прощения и оставления, но и промышление имети будет о тебе обыкновенною своею любовию и расположением, которыя искусством и прежде познал еси, то есть на другую епархию лучшую. На этом тексте следует остановиться особо. Каждому ясно, что патриарх. Анфим писал митрополиту не на русском, а на греческом языке. Приводимый же нами перевод сделан Павлом Белокриницким. В греческом подлиннике выделенных нами слов о лучшей епархии не имеется. Слова эти видимо являются пояснением — вольным толкованием иноком Павлом обещанных патриарших милостей: лне только удостоит тебя прощения и оставления, но и промышление имети будет о тебе обыкновенною своею любовию и расположением.

Впрочем, даже если слова о епархии и подлинные, они ничего не доказывают, ибо кому как не митрополиту Амвросию было хорошо известно, что всем этим патриаршим обещаниям едва ли можно было доверять. И доверять действительно было нельзя, ибо патриарх Анфим послав письмо митр. Амвросию одновременно в тот же день 8 августа 1847 года послал и третье письмо Карловацкому митр. Иосифу в котором в частности писал, что митр. Амвросий лне только не может совершать никаких архиерейских действий, но и отыскивается церковию. То есть, ласковыми обещаниями патриарх преследовал единственную цель — выманить митр. Амвросия в Константинополь, где его ждал церковный суд, а возможно, что и гражданская казнь.  

Митр. Амвросий, прекрасно понимая цену обещаний патриарха, умолял австрийского императора через графа Игнаци, чтобы тот позволил ему жить свободно в царской его державе в таком месте, где бы я не был угнетаем от завистников моих, а не выдает меня в Турцию патриарху, ибо я жив туда возвратиться не имею уже ни сил, ни духа[20].  Как говорится: Лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Вот мы рассмотрели, пожалуй, и все известные нам аргументы белокриницких апологетов приводимые ими в защиту Константинопольского договора. Впрочем, были еще и такие аргументы, в отношении которых верен принцип лучшая защита нападение.

Мы думаем, что нет смысла разбирать те многочисленные встречные обвинения в симонии и канонических нарушениях, которые выдвигали белокриницкие апологеты против своих оппонентов. Ибо для нас не важно продажно или непродажно было новообрядческое духовенство, прегрешали или нет против канонов беспоповцы, безотрадно или нет было положение беглопоповцев, а важно как устроилась сама Белокриницкая иерархия.

Впрочем, лишь для того, чтобы читатель мог представить, насколько это были недостойные порядочного человека приемы защиты, мы приведем лишь пару типичных примеров.

Первый пример — реплика Ф.Е Мельникова, которую он бросил в лицо беспоповскому начетчику Л.Ф. Пичугину в ответ на приведенную цитату о епископской власти: лесли бы я беседовал с таким лицом, за которым сотни епископов были бы, то он имел бы право упрекать нас, но у них-то, ведь, и дьячка нет, а читает нам об епископах.

В том же духе и второй пример — высказывание Мельникова относительно нашей Церкви: Беглопоповцы поставлены в очень щекотливое положение: стоит им только заикнуться относительно 500 червонцев, как сейчас же можно их спросить: позвольте, а как же ваши священники? Что у вас отборные апостолы, которые пришли к вам только на подвиги и страдания? Укажите нам из них хотя одного страдальца[21]. Как всегда громкие слова далекие от правды. Мы можем указать не мало искренних пастырей, страдальцев за Древлеправославную веру, но для того, чтобы выявить и опровергнуть бессовестную ложь Ф.Е. Мельникова достаточно назвать согласно его требованию имя и одного искреннего священника. Например, о.Иоанн Люцернов (ум.1888г.), доктор богословия, человек пламенной, искренней веры, доказавший свою преданность Церкви в застенках суздальской крепости.

Подобным образом можно парировать и все прочие подобные выпады, но имеет ли это смысл? Ведь мы разбираем не свой вопрос, а вопрос учреждения Белокриницкой иерархии, поэтому если и были у нас какие-либо нарушения, то они никак не могут служить оправданием для белокриницких. Каждому честному человеку ясно, что идентичный порок других ему оправданием служить не может: Какой выкуп даст человек за душу свою? ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его (Матф.16:26-27).

Безусловно, что белокриницкие начетчики смогут еще привести ряд цитат из писем митр. Амвросия, где он заверяет в искренности своего отношения к старообрядцам, однако, когда в его письмах встречаешь и вышеприведенные нами мысли, то волей-неволей начинаешь сомневаться в его искренности: Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду (Иак.3:11-12). Поэтому, несмотря на заверения Ф.Е Мельникова о том, что на 500 червонцах далеко не уедешь, кого такой суммой удивишь[22], сумма все же многих удивила и продолжает удивлять, впрочем, как мы уже сказали не размер ее, а само наличие.

Надо заметить, что сумма эта удивила не только нас. Мнение относительно того, что белокриницкие иноки купили себе митрополита сложилось и у беспоповцев, и у новообрядцев, причем даже таких как уважаемый белокриницкими Уфимский епископ Андрей (князь Ухтомский), которого многие белокриницкие считают даже своим архиереем[23]: Старообрядцы, — писал он, — жертвовали жизнью, чтобы отыскать и купить себе иерархию (письмо от 17.05.1923)[24].

Впрочем, возможно все оппоненты Белокриницкой иерархии ошибаются и митр. Амвросий не повинен в симонии. Однако чтобы это окончательно выяснить, необходимо услышать от самих белокриницких христиан разъяснения по поводу высказанных нами недоумений, чтобы были развеяны все сомнения и преграды к желаемому всеми объединению. 

[1] Данный договор и приводимые далее документы, относящиеся ко времени пребывания митр. Амвросия в Белокриницком монастыре взяты из так называемого Белокриницкого архива и истории Павла Белокриницкого. Они имеют широкую известность, и их подлинность никогда не оспаривалась белокриницкими апологетами.

[2] Брат. слово, 1884 г., том I, стр. 326.

[3] Переписка, вып.2-й, стр.139.

[4] Переписка, вып.4-й, стр.2.

[5] Иером. Филарет, Был ли пред. стар. м. Амвросий.

[6] Переписка╗, вып. I, 1887 г., стр. 237.

[7] Кроме Мельникова к этому приему прибегали и другие апологеты, такие как, например еп. Иннокентий (Усов) и К.А. Перетрухин. Мы не будем рассматривать их возражения, ибо идентичны возражениям Мельникова.

[8] Журнал Старообрядец, 1907г., ном.7-8, стр.868 (письмо 1892 года о.Евфимия Мельникова к С.Т. Большакову).

[9] Архив Калачова, т. 2, ч. I, стр. 34, прим.67.

[10] Там же, т. 2, ч. I, стр. 4

[11] Там же, т. 2, ч. I, стр. 26

[12] Известный византинист, автор соч. Oriens christianus [Христианский Восток] (1740г.).

[13] Еп.Арсений Уральский, Письма, стр.236, 336.

[14] Ф.Е.Мельников, Конец сомнениям, стр.94.

[15] Там же, стр.94.

[16] Там же, стр.86.

[17] Там же, стр.88.

[18] Еп. Арсений Уральский, Истинность старообрядствующей иерархии, стр.14.

[19] Там же, стр.15.

[20] Ответ митр. Амвросия на второе предписание графа Игнаци от 3 марта 1848г.

[21] Ф.Е.Мельников, Конец сомнениям, стр.103.

[22] Там же, стр.87.

[23] М.Зеленогорский, Жизнь и Деятельность Архиепископа Андрея, стр.234 и др.

[24] Там же, стр.88.