память св. мч. Иустина Философа

1/14 июня, в этом году это вторая Неделя по Пятидесятинице, Церковь совершает память святого мученика Иустина Философа.

Свидетельства о жизни Иустина Философа содержатся в его сочинениях, а также у древнехристианских писателей -Евсевия Кесарийского (Euseb. Hist. eccl. IV 8. 3-5; 11. 8-11; 16. 1 — 18. 10), Татиана (Tat. Contr. Graec. 19), блж. Иеронима Стридонского (Hieron. De vir. illustr. 23), свт. Фотия Константинопольского (Phot.Bibl. 125, 234); краткие упоминания о нем встречаются у многих древних авторов и отцов Церкви (см.: Iren. Adv. haer. IV 6. 2; V 26. 2; Epiph. Adv. haer. 46. 1; Georg. Mon. Chron. 16; и др.). Именование Иустина Филосова «философом и мучеником» встречается уже у Тертуллиана (Tertull. Adv. Val. 5) и Ипполита Римского (Hipp. Refut. VIII 16). Важнейшим свидетельством мученической кончины Иустина Филосова и его речи на суде являются мученические Акты (Acta Iustini), которые считаются одними из самых древних подлинных документальных записей мученичества.

Исходя из того, что деятельность Иустина Филосова относится ко времени правления имп. Антонина Пия (138-161),- а пострадал он, согласно «Пасхальной хронике», в 165 г. (Chron. Pasch. // PG. 92. Col. 629), в дни соправления императоров Марка Аврелия и Луция Вера (161-169),- время его рождения приходится на последнее десятилетие I в. или на нач. II в. Иустин Филосов называет себя уроженцем г. Флавия Неаполь, древнего Сихема, в рим. пров. Сирии Палестинской (ныне Наблус, Израиль; Iust. Martyr. I Apol. 1. 1). Сын Приска, внук Вакхия (Ibidem), от рождения свободный, вероятно, происходил из семьи греч. или рим. колонистов, переселенных в «Новый город» (Νέα πόλις) имп. Веспасианом, восстановившим его после разрушения в годы первой Иудейской войны (66-70). Указание Иустина Филосова своими соотечественниками самарян (II Apol. 15. 1; Dial. 120. 6) свидетельствует скорее о месте его рождения — Самарии, а не о семитском происхождении (вопреки мнению свт. Епифания Кипрского — Epiph. Adv. haer. 46. 1), т. к. Иустин Филосов не был обрезан (Iust. Martyr. Dial. 28. 2), был воспитан в языческих обычаях (I Apol. 53; Dial. 29, 41. 3) и, по всей видимости, не знал ни древнееврейского, ни арамейского языков (Munier. 2006. P. 12. Not. 6); в творениях Иустина Филосова не встречается к.-л. свидетельств его знакомства с учением или экзегезой самарян (Bobichon. Dialogue. 2003. Vol. 1. P. 77; Skarsaune. 1987. P. 421).

Из сохранившихся творений Иустина Филосова и отзывов др. авторов (Euseb. Hist. eccl. IV. 8. 3; 18. 1) следует, что он получил классическое образование, которое предполагало хорошее знание философии. Дальнейшее философское образование Иустина Филосова подробно описано им самим (Iust. Martyr. Dial. 2). Сначала Иустина Филосова обратился к стоику, затем — к перипатетику и пифагорейцу. Стоик не удовлетворил, поскольку не считал познания о Боге необходимыми; перипатетик хотел установить плату за занятия, за что И. Ф. счел его «недостойным имени философа» (Ibid. 2. 3) и оставил. Пифагореец потребовал от него знания музыки, астрономии и геометрии, отказавшись принять не имевшего соответствующих познаний Иустина Филосова в ученики. Тогда Иустин Филосов обратился к платоникам, учение которых особенно привлекло его представлением о бестелесном, теорией идей, а также стремлением к созерцанию Бога, «ибо такова цель Платоновой философии» (Ibid. 2. 6). Став учеником платоника, он достиг значительных успехов в преподаваемой ему философии (Ibidem; ср.: II Apol. 12. 1). Ряд исследователей признают историческую подлинность описания философских «странствий» Иустина Филосова (Chadwick. 1965. P. 280; Barnard. 1966. P. 11). Другие усматривают в этом эпизоде литературный вымысел и приводят возможные параллели, утверждая, что здесь использована общепринятая лит. схема, отражающая опыт обучения героя в различных философских школах, передаваемый с целью их критики (Goodenough. 1923. P. 57-77; Hyldahl. 1966. S. 140-159; критику подобного подхода см.: Joly.1973. P. 38-41). Столь подробное повествование Иустина Филосова о своих философских исканиях, в описании которых автор мог следовать некоторой литературной схеме, несомненно содержит в себе наряду с критикой стоицизма и учений Аристотеля и Пифагора отражение реальных событий его жизни (Joly. 1973. P. 41; Bobichon. Dialogue. 2003. Vol. 2. P. 578. Not. 14).

Точная дата обращения Иустина Филосова в христианство неизвестна, предположительно оно произошло до начала второй Иудейской войны (132-135), упоминаемой в «Диалоге с Трифоном иудеем» дважды (Iust. Martyr. Dial. 1. 3; 9. 3). На обращение Иустина Филосова сильно повлияла стойкость в вере христианских мучеников: «И сам я, когда еще услаждался учением Платона, слышал как поносят христиан, но, видя, как они бесстрашно встречают смерть и все, что почитается страшным, почел невозможным, чтобы они были преданы пороку и распутству» (II Apol. 12. 2). Поворотным моментом в обращении И. Ф., по его собственным словам, стала беседа с неким старцем-христианином, предположительно состоявшаяся в Эфесе (Euseb. Hist. eccl. IV 18. 6; ср. мнение Б. Багатти, считающего местом беседы окрестности Кесарии Палестинской — Bagatti. 1979. P. 322). Иустин Филосов отправился на берег моря, где встретил «старца, почтенного видом, с приятной и важной осанкой» (Iust. Martyr. Dial. 3. 1; об образе старца см.: Hofer. 2003; Bobichon. Dialogue. 2003. Vol. 2. P. 580-581. Not. 4), с которым у него завязалась беседа на философскую тему. В ходе беседы старец аргументированно критиковал некоторые положения основных философских школ (Iust. Martyr. Dial. 4-6), противопоставляя им писания пророков, мужей блаженных, праведных и угодных Богу, говоривших Духом Святым и живших гораздо раньше, чем «почитаемые за философов» (Ibid. 7. 1). Пророки возвестили людям Истину, прославляли Творца всего, Бога Отца, и возвестили о посланном от Него Христе, Сыне Его; их пророчества исполнялись и исполняются, что заставляет принять их свидетельство. В результате беседы со старцем Иустин Филосовпонял, что эта философия «единственная, незыблемая и полезная» (Ibid. 8. 1).

После обращения в христианство Иустина Филосова продолжал носить плащ философа (Ibid. 1. 2; «служил Божественному Слову в одежде философа» — Euseb. Hist. eccl. IV 11. 8), оставаясь таковым «и в речах, и в жизни, и по внешнему виду» (Phot. Bibl. 125). Убежденный, что «всякий, кто может говорить истину и не говорит, будет осужден Богом» (Iust. Martyr. Dial. 82. 3), он, по-видимому, проповедовал в различных городах, ведя жизнь странствующего учителя (ср.: Ibid. 14. 2; Barnard. 1966. P. 12; Allert. 2002. P. 30). Известно, что И. Ф. жил нек-рое время в Риме (Euseb. Hist. eccl. IV 11. 11), причем дважды (Acta Iustini. AB 3. 3; C 2. 5), и пострадал за Христа во время 2-го пребывания в городе. В Риме И. Ф. основал христ. катехизическую школу (Phot. Bibl. 125; Acta Iustini. B 3. 2; C 2. 5), куда мог прийти любой желающий приобщиться к «истинным учениям». Наиболее известным учеником Иустина Филосова является Татиан, «достигший расцвета» вместе с Иустина Филосова (συνακμάζει ᾿Ιουστίνῳ τῷ φιλοσόφῳ -Epiph. Adv. haer. 46. 1) и по прибытии с ним в Рим занимавшийся в его школе (Ibidem; Tat. Contr. Graec. 19). Имена др. учеников Иустина Филосова — Харитона, Хариты (Харито — Χαριτώ), Евелписта, Иеракса, Пеона и Ливериана, принявших мученическую смерть вместе со своим учителем,- упоминаются в Актах Иустина (относительно упоминания в числе учеников Иустина Филосова «другого Иустина» см.: СДХА. С. 345-347). Имена учеников греческие, за исключением единственного латинского (Ливериан). Одним из учеников Иустина Филосова была женщина — Харита. Евелпист, названный «рабом Кесаря» (Acta Iustini. B 4. 3), отвечал на допросе, что, как и Пеон и Иеракс, принял христианство от родителей, живущих в Каппадокии. Иеракс указывает, что пришел из Икония Фригийского (Ibid. AB 4. 8; относительно разночтений см.: СДХА. С. 371. Примеч. 4). Среди 6 мучеников, пострадавших с Иустина Филосова, имена пятерых наиболее часто встречаются среди рабов и вольноотпущенников; социальный статус Хариты неопределен, т. к. ее имя зафиксировано в Риме лишь Актами Иустина (СДХА. С. 354-355. Примеч. 3). В столице империи, где находились представители многих религий и философских течений, Иустин Филосов обращался не только к христианам, но и участвовал в публичных диспутах с иудеями и языческими философами (ср.: Iust. Martyr. II Apol. 3. 4-6; Dial. 50. 1-2; 64. 2; 67. 3). Он пишет об одном из таких диспутов, происшедшем в Риме с неким киником Крискентом (II Apol. 3. 1). По мнению Иустина Филосова, Крискент, в силу того что всенародно обвиняет христиан «в угоду и удовольствие обольщенной толпе» в безбожии и нечестии, «не стоит того, чтобы называть его философом» (Ibid. 3. 2). Далее Иустин Филосов рассказывает, что, задав Крискенту ряд вопросов, «доказал, что он вовсе ничего не знает» и предложил императору проверить истинность своих слов, повторив диспут с Крискентом в его присутствии (Ibid. 3. 4-5). Подобная смелость Иустина Филосова, столь уверенно готового отстаивать невиновность христиан и истинность их учения перед лицом имп. власти, может свидетельствовать о его явном успехе в подобных диспутах (см.: Munier. 2002. P. 18).

Согласно Актам Иустина, в дни 2-го пребывания Иустина Филосова в Риме он и 6 его учеников были арестованы и предстали перед судом префекта (ἔπαρχος) Квинта Юния Рустика (163-168), философа-стоика и учителя имп. Марка Аврелия. На вопрос префекта об учении, которого придерживается Иустин Филосов, мученик ответил: «Я старался познать всякие учения, но пристал к истинным учениям христиан, хотя они и не нравятся лжемудрствующим» (Acta Iustini. AB 2. 3). Далее Иустин Филосов исповедал веру в Бога «Творца мира и Создателя всей твари» и «Господа Иисуса Христа Отрока Божия, о Котором предсказано было пророками, что Он придет к роду человеческому глашатаем спасения и наставником добрых учений» (Ibid. 2. 5). После того как Иустин Филосов. и его ученики решительно исповедали себя христианами, префект Рустик спросил, уверен ли Иустин Филосов в том, что после бичевания и казни он взойдет на небо? «Надеюсь благодаря терпению, если претерплю. Но знаю, что и проживших правильно ожидает благодать Божия» (Ibid. A 5. 2). Несмотря на угрозы префекта, мученики отказались принести жертвы идолам, после чего были подвергнуты бичеванию и обезглавлены.

Распространенное в литературе мнение о причастности к смерти Иустина Филосова киника Крискента основывается на свидетельстве об этом Евсевия (Euseb. Hist. eccl. IV 16. 1). Сам И. Ф. выражал опасение, что претерпит смерть по вине Крискента (Iust. Martyr. II Apol. 3. 1), к-рый, по словам Татиана, называя себя философом-киником, настолько боялся смерти, что старался причинить ее как зло и Иустин Филосов, и ему «за то, что Иустин, проповедуя истину, обличал философов в сластолюбии и лжи» (Tat. Contr. Graec. 19). При этом Татиан не уточняет, удалось ли намерение Крискента по отношению к его учителю. Вероятно, приняв во внимание дошедшие до него свидетельства церковных писателей о мученической кончине Иустина Филосова и слова самого Иустина Филосова и близкого ему ученика Татиана, Евсевий заключил, что именно «козни Крискента» привели к смерти И. Ф. (Лебедев А. П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. М., 1994. С. 97-99). Поскольку все достоверные источники, включая Акты Иустина, об этом умалчивают, невозможно определить, причастен ли был враждебный Иустин Филосов Крискент к его аресту и смерти (см.:Osborn. 1973. P. 8-10; Allert. 2002. P. 30-31).